- 2017-й стал рекордным для промышленной робототехники – почти двукратный рост рынка в сравнении с предыдущим годом. Продано 710 роботов, задействованных либо в изготовлении продукции, либо во вспомогательных работах – перемещении, упаковке. Мы почувствовали это на себе. Раньше лучший результат был в 13-м году – 610 роботов. Такое впечатление, что в 2018 будет не хуже, а может даже лучше. Интерес промышленников к робототехнике только возрастает, думаю, это связано с расширением кругозора и с тем, что в условиях кризисной ситуации на первый план выходят производительность и качество труда. Кроме того, сейчас кадровые проблемы, связанные с демографией, осознали не только на высшем уровне, но и на уровне руководителей предприятий. Это создает основание для роста спроса на нашу работу и внушает оптимизм.
- Во время прошлого нашего разговора мы обсудили прогноз Национальной ассоциации участников рынка робототехники (НАУРР): внушительные темпы роста до 22 года – до 50%. Получается, в 2017 Россия превысила эти показатели?
- Мы только догоняем эти прогнозы, потому что первые два года после них был спад, и лишь сейчас дело пошло. Это, конечно, хорошо, но когда сравниваешь наши 710 штук с показателями Китая, становится грустно. Они прогнозировали в 17-м году 90 тысяч роботов, а вышли на 138. У нас на 10 тысяч работающих приходится около трех роботов, в Китае эта цифра приближается к 70-ти. И даже это чуть ниже среднего мирового уровня – что уж там говорить о нас.
- В марте этого года, выступая на заседании наблюдательного совета Агентства стратегических инициатив, Владимир Путин заявил, что нашей стране необходимы быстрые внедрения новых разработок в производстве, чтобы содействовать выходу высокотехнологичных компаний на мировые рынки. Он подчеркнул, что нужно подготовить предложения по снятию правовых барьеров для создания и широкого применения робототехники, искусственного интеллекта, беспилотного транспорта. Опять же вы в прошлом интервью нам говорили о существенных недоработках в законодательстве и необходимости специальных норм поддержки. Что-то меняется в этом направлении?
- Меняется, но не так, как хотелось бы. Примерно месяц назад мы были на заседании в Минпромторге в рамках деятельности НАУРР, встречались с руководителями департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения и департамента по цифровой экономике. Они рассказывали, что делают для перехода на цифровую экономику, и казалось, даже горды тем, как движется проект. На поверку оказалось, когда на верхах говорят про цифровую экономику, они имеют в виду вообще весь комплекс разработок, инструментов, продуктов, связанных с программированием. Это базы данных, работа с большими массивами данных и извлечение из них знаний и закономерностей (big data, как сейчас принято говорить), искусственный интеллект, системы управления производством, банковские системы. Все это в значительной степени «бестелесные» программы. А робототехника, к сожалению, всегда остается на вторых ролях. При этом, с одной стороны в России существует реальный рынок промышленной робототехники, где есть вендоры, интеграторы, благодаря которым дело движется вперед. С другой – вузы и отраслевые институты, которые с советских времен и до сих пор задавали тон в правительственных верхах. И эти две стороны мало между собой стыковались. В итоге меры поддержки и развития цифровой экономики не захватывают 95-99% участников рынка промышленной робототехники. И главное, что выяснилось на этом заседании, никакой конкретной программы развития робототехники в стране нет. Поэтому перед НАУРР встала задача – разработать ее совместно с Минпромторгом. В этом плане сдвиг есть.
- Появляются ли у вас новые возможности? Если да, то с чем они связаны?
- Прогресс не стоит на месте: интеграторы и вендоры работают над расширением технологических возможностей роботов – их точности, грузоподъемности. Появляются новые программные и аппаратные опции, облегчающие применение робота, разработку комплексов. Это характерно для нашей сферы деятельности, возможно, даже больше чем для других. В масштабе отрасли нет значимых изменений. Но есть исключения. Например, у компании ABAGY появилась бизнес-схема, позволяющая облегчить использование технологий на производствах, требующих быстрого перехода с одного вида продукции на другой при большой номенклатуре. Это плюс для предприятий, использующих роботов. И новая возможность для нас, потому что сама ABAGY не занимается интеграцией – она обеспечивает гибкость применения робота за счет своих программных разработок, позволяющих быстро генерировать новые управляющие программы под новые виды продукции.
- Как меняются ваши взаимоотношения с потребителем?
- Раньше мы отталкивались от запросов заказчика и продавали в основном единичных роботов. Сейчас мы несем еще и образовательно-просветительскую функцию. Проводим аудиты, устраиваем семинары. Кроме того, пересматриваем маркетинговую стратегию – в ее рамках мы будем заходить на крупные предприятия, искать «узкие места». И ставить роботов не туда, куда сказал хозяин, а на участки, где они позволят увеличить производительность и повысить качество. В теории ограничения есть понятие «поток», и там, где он «пережат», необходимо вводить новые технологии – тогда от них будет максимальная отдача.
- Разве руководитель не способен сам определить, где у него «узкое место»?
- К сожалению, не совсем так – есть предприятия, где это не очевидно. Иначе консалтинговые фирмы, картирующие и перестраивающие поток, консультирующие, где и как организовать отдельные участки без привлечения новых средств, были бы не нужны. Но они процветают.
- А можете рассказать о последних интересных разработках?
- Сейчас в Сарове строят экспериментальную лазерную установку для термоядерного синтеза. Мы участвуем в этом проекте на условиях субподряда, исполняем одну из ключевых ролей. Важная часть установки – шар из специального сплава большого диаметра и весом несколько десятков тонн. В нем необходимо профрезеровать строго в соответствии с требованиями больше сотни отверстий разных диаметров. Мы отработали эту технологию, предложили идею, теперь ее реализуем. Был ряд проектов, связанных с новыми вооружениями, для «Омсктрансмаша» и «Красмаша». Есть совместная работа с Томским политехническим институтом – система бесконтактного определения отслоения покрытий. Суть: наносим на изделие любое покрытие (теплозащитное, антикоррозийное), и в процессе напыления, не касаясь, можем измерить термографическим методом его толщину, точно определить положение отслоений внутри, построить карту толщин и отслоений. Впервые на ИННОПРОМе показывали недавнюю разработку, связанную с дистанционным программированием роботов с помощью методов дополненной реальности. Если коротко, на монитор поступает изображение реального обрабатываемого объекта с наложением виртуального отображения предполагаемой траектории движения робота, которую затем можно корректировать. Таким визуальным образом, даже не зная языка программирования можно редактировать и создавать программы для конкретных роботов, находясь за тысячу километров от них.
-Что еще принес ИННОПРОМ?
- Эта выставка скорее служит для поиска новых возможностей и сотрудничества. Я участвую уже в четвертом или пятом ИННОПРОМе, и год от года он становится все более представительным. Раньше мы были только посетителями и спикерами (я участвовал в некоторых круглых столах), а в этот раз впервые выступали в качестве экспонента. В результате у нас появилось несколько неожиданных чисто коммерческих контактов, но главное – дополнительные возможности для кооперации с китайскими и корейскими фирмами. НАУРР заключил соглашение с Ассоциацией робототехники Южной Кореи, и мы получили приглашение на ноябрьский форум в городе Тэгу – центре инноваций страны. Samsung, например, оттуда. Завязали контакт с двумя южнокорейскими компаниями: одна работает в нашей области, но существенно крупнее; вторая производит манипуляторы для работы с радиоактивными предметами. У нас уже есть запросы на такое оборудование, будет интересно сотрудничать. Предварительно договорились о работе с Promobot – пермской компанией, выпускающей сервисных роботов. Будем использовать нашу разработку по дистанционному программированию для их продукта. Что еще? На ряде предприятий проведем производственный аудит. В целом, выставка прошла активно и полезно.
- Какие компетенции в сфере робототехники востребованы сейчас и какие из них останутся актуальными в будущем?
- От предприятий нашей сферы все чаще требуют гибкости. Раньше робототехника ассоциировалась с массовым производством, где одну программу исполняют тысячу раз. Сейчас рынок требует больше нюансов от производителей, и они становятся избирательнее в своих запросах к нам. Можно прочитать целую лекцию про обеспечение гибкости, но один из самых эффективных способов – работа с программным обеспечением. И этот тренд прослеживается во всем мире. Соответственно, особо востребованы программисты со знаниями в области искусственного интеллекта, машинного зрения, дополненной и виртуальной реальностей. У нас еще мало таких специалистов.
- Виталий Недельский, президент Национальной ассоциации участников рынка робототехники: «Роботы являются частью будущего экономического уклада. В нем будет немного другая логика экономики. Старая логика основана на ссудном проценте. А так как он должен постоянно окупаться, то ты все время должен увеличивать продажи, и снижать издержки. Объем продаж увеличивать бесконечно невозможно. Скажу про себя — раньше у меня было три машины, а сейчас одна. Зато у меня есть Uber. Не нужно больше людям много машин, смартфонов, компьютеров. И объем производства машин тоже начнет падать. Одна из основных издержек производства — труд. А так как заниматься производством станут роботы, то снижать издержки будет уже некуда. И ссудному проценту станет неоткуда браться. И мы перейдем на другую экономику в течение 50-70 лет. Но эти процессы начинаются уже сейчас, и робототехника является частью не только нового технологического уклада, но и частью новой экономики — так же, как искусственный интеллект, большие данные, нейронные сети». Прокомментируйте.
- Об этом писали Роберт Оуэн и Карл Маркс на заре научного коммунизма. Мне кажется, по мере развития техники производительность может расти в принципе безгранично. Человек не может потреблять бесконечно – ни продуктов, ни услуг. В какой-то момент начинает увеличиваться не объем товаров , услуг, а их качество. Я не вижу явных ограничений для роста производительности – кроме законов физики, конечно. Поэтому, наверное, правда, что количество специалистов на производстве сократится и ограничится теми людьми, которым это интересно. И, пусть это звучит утопично, все придет к тому, что небольшой процент населения и роботы с искусственным интеллектом будут работать на заводах и обеспечивать всех остальных. Если до этого человечество само себя не уничтожит. Анекдот знаете? Две планеты разговаривают друг с другом: «Слушай, у меня тут люди завелись, не знаю, что делать» – «Ничего не делай, сами пройдут…».
- Ехала и читала интервью с Чубайсом. Он, несмотря на свою, казалось бы, «рыночность», говорит вслед за многими о том, что рынок не может регулировать все. И если мы хотим перехода на инновационную экономику, этому должно активно помогать государство. Кроме программ, о которых вы говорили, кроме создания вузов, которые будут готовить высококлассных специалистов, каких действий вы ждете от правительства, чтобы случился прорыв?
- По-хорошему государство должно создавать механизмы, поддерживающие то, что соответствует интересам граждан, и купирующие то, что вредит. Но когда оно использует прямые методы управления – это не лучший вариант. Жизнь многообразна, всего не предусмотришь. И перечисленные мной программы предполагают стимуляцию без непосредственного влезания правительства. Поэтому я бы хотел, чтобы государство не мешало, по крайней мере.
–Вслед за Чубайсом, я не вижу готовности крупного бизнеса вкладываться в развитие инноваций в России.
- Значительная часть российского бизнеса выросла из 90-х годов. Тогда было время галопирующей инфляции, и если ты не успел отбить деньги максимум за год – прогоришь. История нашего государства не позволяет мыслящему человеку устремиться так далеко в будущее. Многие до сих пор живут по подобным лекалам, единицы готовы смотреть далеко вперед. Да и не в каждой области такое возможно. Не берусь утверждать, что это единственный фактор, но определенно один из. Поэтому в вопросах фундаментальной науки, проектов, окупающихся в далекой перспективе, должна быть роль государства.
- Какие вы для себя наметили приоритеты развития?
- Наше узкое место – кадры. Это тормоз развития и потому первый из приоритетных вопросов. Следующий – кардинальное увеличение доли комплексных проектов по автоматизации вообще, не только роботизации. Если раньше мы поставляли отдельных роботов, то сейчас ориентируемся на производственные участки, цеха, даже заводы.
- Россияне стали оптимистичнее смотреть в будущее, нежели в предыдущие два года, показал опрос Всероссийского центра изучения общественного мнения: каждый второй россиянин считает свою жизнь стабильной, 31% респондентов полагает, что худшие времена остались позади. Вы разделяете этот настрой?
- В целом, да. Мне кажется, нашему народу оптимизм свойственен. Даже в девяностые многие верили в Ельцина, демократические преобразования. В человеке всегда одновременно соседствует оптимизм и пессимизм. С одной стороны, действия правительства после выборов вызывают у меня негатив. Возможность экономического прорыва в России, ее выход в пятерку мировых экономических лидеров, при нынешнем положении дел вызывают у меня большие сомнения. А с другой, может быть, я в такой отрасли работаю, я всегда верил в наше дело. И люди в моем окружении, надеюсь, тоже.
Публикация в журнале Uno, осень 2018
Позвонить бесплатно